Андрей Поляков. ФОРТОЧКА В АФРИКУ

МЕТАФИЗИК

Я месяцами жил без сигарет
не пил вина, не прикасался к бабе
и видел сны, что я – святой поэт
который голым спит на баобабе

что над моею голой головой
в печальном ветре осени кружится
разумная Космическая Пицца…
О, Боже мой!

Эх, ещё раз:

что над моею голой головой
в печальном ветре осени кружится
разумная Космическая Пицца…
О, Боже мой!

КОСТЁР

Я забываю о Боге, которым полны вечера
что-то мешает мне помнить, что жизнь – это клятва героя
Я – архаический путник, сидящий во тьме у костра
так одиноко сидящий осенней порою

Может быть, пьяного олова спрыгнет звезда
в руки мои, о, в мои некрасивые руки
чтобы я вспомнил о Боге, который всегда
с каждым сидит у костра на дороге разлуки?

Нет! Я забуду о Боге, я буду сидеть
здесь, в темноте одиночества, путник отважный
мёртвый на четверть герой и бессмертный на треть –
про остальное не знаю, но это неважно

ЮНОША

Песнь мою молодую схватили дурные люди
в женские ноги впихнули птиц белоснежных
«Дур-дур, дыр-дыр», – издевались, и я заплакал
горьким вином заплакал, не так, как прежде

О, не так, как прежде, я выл и метался, бедный
головой о стенку тук-тук, что не вижу Бога
Но всходила Луна над Салгиром… Юноша бледный
на мосту открывал портвейн и пил, как из рога

ЧТО ЛИСТВА ГОВОРИТ

Что листва говорит об Иране?
Ничего, никому, никогда!
Только видно, что осенью ранней
собираются листья в стада

Только видно уже, но не слышно
ни коров, ни овец, ни волков…
Как же вышло так, как же так вышло
что я к смерти своей не готов?

Я хотел бы пожить в Тегеране
и в Джанкое портвейна попить…
Как же вышло, что осенью ранней
не приходится заново быть?

О, листва, понемногу чужая
превращайся в большой Тегеран
чтобы выгрыз я слово до края
бессловесным бессмертием пьян!

ГЕОПОЛИТИКА

Отражается розовым цвет Луны
в чашке чая цейлонского брата
чтобы сыновьями западной страны
как белый хлеб, ценилась Вульгата

Парни севера суровые
грызли жёлтое железо
Ресницы чёрные лиловые
у девушки из Африки задержали слёзы

Земля проплывала, как море сияя
изумрудных между звёзд…
От России до Китая
протянули рыжий хвост!

ФОРТОЧКА В АФРИКУ

       Из Африки приехали с подарками
       с платиновыми кофеварками
       с золотыми подстаканниками
       серебряными чайниками
       бриллиантовыми телами
       жемчужными поварами
       со всенасыщающим янтарём –
       вот с какого континента мы изошли и больше где не живём!

I

Я видел Африку труда
на карте ночного каштана
сквозь ветви светлая звезда
мерцала, как с телеэкрана

и я, ребёнок молодой
мечтал, что вырасту огромным
а постарев, чужим и чёрным
уеду в Африку, домой

II

В Африке всю жизнь прекрасная погода
а красотки пьяные целуют просто так
отчего же вдруг Господь схватил тебя, урода
взял –
и песни петь отправил
в киммерийский мрак?
Черномясо Афродиты
будешь грызть в ночном бреду
задыхаться на больничной койке
одеяло ненавидеть
море призывать

холмы

светлый снег жары Килиманджаро

ПОЛЬ

По-русски птица пролетела
какой-то голубь или стриж
Когда умрёт больное тело
я тоже полечу в Париж

Поменьше боли там, боленья
горячей бедной головы…

За то, что не француз, прощенья
прошу у русской трын-травы!

* * *

От твоих заборов золотистых
родина осенняя моя
ехали в Европу гармонисты
песни старорусские поя

Музыка осенняя звучала
жёлтые кружилися листы
и уста не водка обжигала
а слова прощальной красоты

ПАСХА 1999

I

Два русских солдата из бани
к ближайшему бару брели
и пели, что братья славяне
воскреснут в астральной пыли

Я знаю, им верить не надо –
уже не зажгутся, увы
последние звёзды Белграда
прощальные звёзды Москвы

И только два русских солдата
к небесному бару пойдут
и песню, что пели когда-то
для ангелов света споют

II

Два мёртвых солдата из плена
к небесному бару брели
и пели, что Бог – это пена
а дьявол – лишь пепел вдали

Пускай на окраины ада
стекают, как слёзы, увы
горячие звёзды Белграда
холодные звёзды Москвы

Но всё-таки тютчевский воздух
в распахнутой русской груди
искрится, как вечные звёзды
которые ждут впереди

ТРЕТИЙ ДЕНЬ

Третий день запоя почти как праздник –
византийские гости ко мне пришли с овощами
с миром пришли с мороза и дышат паром
сомневаются в несуществовании Бога
молитвенники, воины, базилевсы
материальность мира им печальна
неудивительно порой найти их глазами
как спит ли кот
ласточка ли скользит
(которую во стрижа перекрестили)
как слова соединяются, эх, да посредством ритма
Вон звонок над дверью дрынь-дрынь, и заходят гости –
панки, менты, поэты, архимандриты
мытари, фарисеи, бляди и коммунисты
– Спаси вас Христос! – говорю, открываю руки
принимаю подарки:
картошка, морковь, свёкла