Шедевры и кадавры, или Лонг-лист «Ясной Поляны»

Лев Рыжков: Не успели отзвучать вздохи недоумения по поводу длинного списка национальной премии «Большая книга», как нашему вниманию подоспел ещё один лонг-лист, от «Ясной Поляны».

Он тоже мог бы показаться странным, но в сравнении с лонг-листом «БК» представляет собой почти вменяемый документ, всё же преисполненный некоей логики, которую мы с вами и попытаемся понять.

Прежде всего обратим внимание на 

ЧЕРТЫ СХОДСТВА

В лонг-листе тоже нет «Эйзена» Гузели Яхиной. Какой облом, храбрецы, какая драма! Представьте, что вы хрупкая девушка в стрекозиных очочках, и у вас второй раз из-под самого носика увели конфету. А ведь авторесса-то старалась, сроки соблюдала, в прокрустово ложе графика укладывалась. Тянет похихикать, но воздержимся.

В этой коллизии можно разглядеть некую справедливость. Когда Гузель Шамильевна звездила и срывала премиальные джек-поты, хорошие авторы (предположим, что в тусилище боллитры они всё же есть) глядели на это попрание веры в литературу и глаза их были печальны. Теперь тоска в раскрытых глазах авторши достопамятной «Зулейхи…»

Жалко ли нам её? Какой-то частью – да. Но так и бывает, когда занимаешь не своё место. Однажды самонадеянность импортозаместит здравый смысл, ты произведёшь неликвид даже по всеядным премиальным меркам, сильные мира литературного сотрут твоё имя со всех жёстких дисков. А ты, падая с вершин, пытаешься понять, как теперь жить среди простых смертных.

Впрочем, не будем ни злорадствовать, ни сочувствовать. Let`s roll, как говорится. Пускай катится.

Но свято место пусто не бывает. Редакция Елены Шубиной, похоже, разработала

ГУЗЕЛЕЗАМЕНИТЕЛЬ

Зовут Надя Алексеева. Молода, симпатична. В прошлом году вошла в шорт-лист «Большой книги», «Ясной Поляны», «Лицея», премии МХТ с невероятно унылой «Полунощницей». И вот она снова с нами. И снова в главных лонг-листах.

Новая нетленка называется «Белград». Здесь рассказывается о мытарствах релокантки в большом и холодном чужом городе. В первой четверти текста описывается двор, квартира, поездка в «Икею», звонки маме и переговоры беглянки с осточертевшей работодательницей. Такие, знаете, не особо интересные путевые заметки. Степень увлекательности сопоставима с постами неинтеллектуальных трэвел-блогерш, или с отзывами о недорогих отелях.

А потом вдруг в «Белграде» появляется Чехов. Это ничего, что он помер в начале прошлого века. И ничего, что дело переносится в Ялту. В известной истории романа с Книппер, Чехов ведёт себя как социально близкий куколд, безропотно терпит мессалинство со стороны жены. А потом, накануне японской войны, становится релокантом – имитирует собственную смерть и уезжает на Цейлон.

Героиня (не спрашивайте) прыгает к нему сквозь время – в курортных шортиках – и сталкивается с Антон Палычем и Книппер. И вот тут авторша, чувствуется, подрастерялась. Куда-то её занесло. И что теперь делать? Никакого развития, кроме пошлейшего замечания: «Девушка, почему вы в трусах?» – ситуация не получает.

После двухсотстраничной главы о Чехове мы снова в Белграде. Там образуется водевильный треугольник: героиня-муж-начальник. Но в водевили потенциальная лауреатесса-гузелезаменитель не умеет. Она начинает зачем-то бомбить Белград, заодно пытается выдавить слезу. Как пели кумиры поколения авторши, группа «Корни»: «Это ты объявила войну, и летят самолёты. И бомбят самолёты любовь мою…» Такого нагромождения глупостей стесняться надо, но стыд наполнительницам страниц буквами неведом. Им говорят, что это – хорошо. Если они в это не верят – потеряно ещё не всё.

Есть в лонге «Ясной Поляны» ещё одно

ЗНАКОМОЕ ЛИЦО

Это Андрей Дмитриев и его «Ветер Трои». О нём мы рассказывали в прошлом выпуске. С тех пор ничего не изменилось. Впрочем, наличие этого церемониального буквонабора ещё и в этом длинном списке говорит нам – о чём? О том, что хорошие истории, оригинальные сюжеты, интересный язык не в чести и на этом ристалище. Оно, как не составляет труда догадаться, тоже суть арена аппаратных игр. Ничего не изменилось, не обманывайтесь. Подтверждения этому тезису мы ещё увидим.

Двумя этими шубинскими буквострадателями совпадения не ограничиваются. Присутствует в списке и сектантский типа-триллер от Веры Богдановой «Семь способов засолки душ», и записки о зимовке с конём «Запасный выход» Ильи Кочергина. Тоже питомцы Елены Даниловны.

Есть совпадения и от других издательств. И там, и сям представлена «Сорока на виселице» Эдуарда Веркина, «Литораль» Ксении Буржской, «Трезвый гусар» Ильи Бояшова, «Фаюм» Евгения Кремчукова.

Совсем уж психоделическим образом в обоих списках присутствует «Средняя продолжительность жизни» Максима Семеляка. Это примерно 600 страниц бессмысленных шатаний героя из Москвы в дом отдыха и обратно, пустые диалоги. Дело происходит в мае 2008 года. Примерно тогда же, судя по всему, был написан и текст, наполненный упоминаниями забытых уже светских героев той поры, несбывшейся аналитикой. Единственное, что способно примирить читателя с этой – посмотрим уж правде в очеса – чушью, это неплохой русский язык. Литературным редактором указан Лев Данилкин – поэтому, собственно, глупо было бы не ожидать витиеватого словоблудия.

Вполне предсказуемо вошёл в лонг-лист и

ШУБИНСКИЙ НЕЛИКВИД

Есть два релиза сусальных историй – от Светланы Волковой и Елены Холмогоровой.

Есть «Когната» Алексея Сальникова. Это, вроде как фэнтези про письмоводителя из органов, которому поручают доставить драконью аристократку в сказочное царство. Я это, грешен, не читал. Дома лежит, но духа приступить – не хватает. Я просто помню «Оккульттрегера» – совершенно загадочный буквопродукт, за что-то взявший бронзу на «Большой книге» 2023 года. За что? Не знаю. Сюжет там балансирует на грани яви и… Не сна. Некоего бреда. Ну, да, фирменная фишка автора «Петровых в гриппе…». И всё это – невыносимо длинными синтаксическими конструкциями.

Мы знаем случаи, когда премии вручали 100%-ным бездарям. Но Сальников – не бездарь. Просто его талант к моменту написания «бронзовой» нетленки зашёл в тупик. Творческий кризис породил болезненную и уязвимую пописульку. А её – взяли и «высоко» оценили. Словно сказали: «Давай, деградируй дальше».

К чести Сальникова скажу, что он пытался из кризиса выкарабкаться. Промежуточные рассказы в антологиях были написаны даже человеческим языком. Сюжетики хромали, но в целом – куда-то в сторону выздоровления. Представляет ли собой «Когната» некий прорыв к литературе или это очередной пафосный бултых в котлован бреда – не могу сказать. Надо читать.

Ещё один шубинский номинант – Сухбат Афлатуни – в том котловане уже освоился, поплёскивается, фыркает. Роман «Катехон» начинается с того, что главного героя сжигают на костре. В Германии. Но вы сильно не переживайте – подобложечная субстанция растеклась по 600 с лишним страницам. Там и герой выживет, и надоест вам до скрежета зубовного. А на трехсот-лохматой странице вдруг вспомнит, что у него есть жена. Видимо, это был неожиданный поворот. Напыщенный автофикшн, написанный в пику здравому смыслу, сюжетной увлекательности и всему остальному, что делает литературу литературой. 

Появление этакого кадавра ещё раз доказывает нам, что для номинаторов

ЛИТЕРАТУРНЫЕ ДОСТОИНСТВА – НЕ ГЛАВНОЕ

Главное там – какие-то аппаратно-межиздательские альянсы и прочая конъюнктура.

В нынешнем лонг-листе выделена квота на писателей-почвенников и «державников». В отличие от составителей лонг-листа «БК» здесь чувствуется более ответственный подход, который выразился в том, что произведения представлены – более-менее читаемые. Это и «Собиратели тишины» Дмитрия Филиппова, получившие в прошлом году премию «Слово», и «Донецкое море» Валерии Троицкой, и ещё, как минимум, два текста. 

Отметим и бенефис Олега Ермакова. В последний раз он был на виду в 2022 году, когда вошёл в шорт-лист «Большой книги» с романом настолько нечитаемым, что цепенел разум: «А что – так можно?» Сейчас этот автор представлен романом с не очень интригующим названием «Круг ветра».

И не только! Соседом Ермакова в лонг-листе является некий Игорь Кузнецов, выпустивший книжку «чудесных историй о жизни, любви и смерти с послесловием Олега Ермакова». На обложке трогательная трёхглазая собачка. Что внутри – страшно представить. Но, судя по такой ермаковонасыщенности, какая-то цацка ему, глядишь, и упадёт.

Из знаковых имён есть Дина Рубина с первой книгой трилогии «Дизайнер Жорка». Из аннотации я понял, что в варшавском лепрозории ищут пропавшие часы Марии-Антуанетты. Может быть любопытно, если в качестве пациентов этого зловещего медучреждения выведены деятели нашей боллитры. Но вряд ли я угадал.

Лично у вашего покорного наибольший интерес вызвал исторический роман из Казахстана. Тимур Нигматуллин посвятил книгу «1916. Волчий кош» трагическим событиям в Семиречье (ныне Казахстан и Кыргызстан), когда между киргизами и казаками вспыхнул кровавый межнациональный конфликт, инспирированный, как говорят, не то германским Генштабом, не то Англией. Тема скользкая, как угорь в болоте. Редкий политик-популист в соседней стране не эксплуатировал её. А что у Нигматуллина – я не знаю. Потому, собственно, и интересно.

Лев Рыжков