Рассказ
В Перми был частный клуб Station B. Там собиралась пермская богема. Знаю, что звучит, как оксюморон, поэтому расшифрую: журналисты, актеры, поэты и писатели. Из писателей, правда, бывал только я, зато регулярно – в Station B разрешалось курить. Еще туда приходил Олег Званцев. Он работал каким–то журналистом–расследователем, но известен был не этим. Олег слыл самым опасным человеком в городе. Я знал, что он мастер спорта по боксу, знал, что он работал вышибалой в клубе «Ветер» и знал, что его судили за избиение двенадцати железнодорожников. Все двенадцать были пьяными путейцами – шпалы клали, когда не пили.
Обычно Олег приходил в Station B ближе к полуночи, садился за барную стойку, брал коктейль Лонг–Айленд, делал глоток, прикуривал от зажигалки «Зиппо» сигарету «Мальборо» и с ленцой оглядывал клуб, как лев саванну. Выглядел Олег как бы в противовес своим навыкам. Носил пальто, брюки, твидовые пиджаки, рубашки с запонками и модельную стрижку. Роста в нем было метр восемьдесят. Длинноногий, гибкий, атлетически сложенный. С круглыми руками, как у римлян в пьесе «Цезарь и Клеопатра» Бернарда Шоу. Вообще, в Олеге было что–то патрицианское. Такие люди одинаково убедительно смотрятся как в высшем обществе или на сцене, так и в окопе, вскрывая десантным ножом банку тушенки.
Олег всегда приходил один и в волочении за девушками замечен не был. Он мало с кем общался, предпочитая выпивать не пьянея и слушать. В Station B тогда часто проходили творческие вечера. Со сцены пели, читали стихи, а иногда туда взбирался я, чтобы прочесть пару–тройку своих рассказов. Но, думаю, Олег слушал не столько выступления, сколько шум людей, – обрывки разговоров, смешки, вскрики, – то, чего не услышишь в пустой квартире, где разве что в углу молча раскачивается недавно побитая «груша».
Однажды за барную стойку к Олегу подсела Таня. Это с одной стороны. С другой стороны подсел я. Таня читала мои рассказы и находила их сносными, поэтому мы слегка дружили. Таня знала, что я знаком с Олегом и попросила меня свести ее с ним. Она так и сказала: «Паша, сведи меня с Олегом». Я сразу представил двух растерянных собак – кобеля и сучку, а по бокам хозяев–людей, нецензурно подталкивающих собак к случке. Таня была невысокой брюнеткой с лисьими глазами и тонкой талией, на фоне которой ее бедра приобретали латиноамериканскость. Не то что бы я подумал, что Олегу повезло, но и того, что ему не повезло, я не подумал. Их роман развивался стремительно, как рак. Не знаю, что Олег нашел в Тане, не только же в бедрах дело, хотя… Зато я знаю, что Таня нашла в Олеге – он был скуп на слова, но скуп многозначительно. Женщины с фантазией влюбляются в таких накрепко, потому что домысливают всякое, по сути, влюбляясь не столько в мужчину, сколько в свои домыслы о нем, то есть как бы в самих себя, потому и накрепко. Олег был таким великолепным фоном, развесистым деревом, в тени которого приятно и правильно жить. А еще он был не из тех мужчин, которые относятся к сексу с излишним придыханием, знаете, подумал про маму, у него не встал, трагедия, утешай его теперь, а охота секса. У них было так: в разговорах превалировала Таня, а в сексе доминировал Олег. Причем, доминировал не в смысле чуток придушить или отшлепать, а в смысле взять за руку в ресторане, отвести в туалет, нагнуть и оттрахать молча. Таня называла Олега «мое животное». Он и был своего рода животным, в том смысле, что без морали. У Тани был муж и двое детей. Может, она кризис среднего возраста переживала или еще какой кризис. Или муж, там, ну, туда–сюда… Короче, я не знаю, почему ее так понесло. Вы замечали, что на самые важные вопросы никогда нет ответов? Это потому, что такие ответы нельзя произнести, их можно только прожить. Вот мы и проживаем. Каждый по своему.
Два месяца Таня и Олег встречались под дырявым покровом тайны. То есть она мужу ничего не говорила, только целовалась с Олегом при всем Station B. Но это не потому, что она хотела унизить мужа, она про него и думать забыла, а целовалась она от избытка счастья. А когда их тайна дошла до мужа, Таня с ним очень легко поговорила, будто все происходящее правильно и однозначно. Таня сказала: «Я забираю детей и ухожу к Олегу. Я его люблю». И ушла за любовью. Двушку в Мотовилихе сняла, пару дней отсиделась, переварила свой подвиг, отвезла сына в садик, дочку в школу, а сама поехал к Олегу. У нее машина была хорошая, «мерседес» красный. Муж у нее бизнесмен, в тир постоянно ходил, из пистолета любил стрелять. Наверное, потому что сам был невысоким, узким и с животиком. Рожу не разобьет, но пристрелит запросто, только как пристрелишь, сидеть ведь потом долго? Мне кажется, он из–за этого дополнительно страдал. Из–за своей суперсилы, которую не мог применить.
Пока Таня затаилась и переваривала, муж пистолет из сейфа достал и пошел в Station B. Я за столиком сидел, а Олег, как обычно, за стойкой. Муж подошел, за плечо Олега развернул и подмышку полез, а Олег ему Лонг–Айленд в лицо плеснул и одним ударом выключил в подбородок. Я это как в замедленном кино увидел. Помню, кубики льда таяли на полу. Я еще подумал, что это брак их тает. И ничего не поделать. Будь я Богом, я бы запретил, чтоб когда один любит, другой его вдруг не любит, сделал бы так, чтоб или вместе любили или вместе не любили. Иначе подло.
Олег склонился над мужем, вытащил пистолет, выщелкнул обойму, выщелкнул патрон, пробормотал: «Дослал», и бросил пистолет барменше. Та как стояла, так и стояла, пистолет с обоймой пролетели мимо и разбили бутылку виски. Я заржал, как нервная лошадь. Мне это показалось чудовищно смешным. Именно чудовищно. Олег внимательно посмотрел на барменшу.
– Сейф есть?
Барменша мелко покивала.
– Спрячь. И вызови «скорую».
Олег ушел. Я посмотрел на мужа. Он тихо заскулил. Понятно, Тане Олег про это ничего не рассказал. Он не любил впутывать женщин в свои кровопролитные истории.
На крыльях любви и «мерседесе» Таня прилетела к Олегу. Олег сел в машину с плотоядной улыбкой. Они повадились заезжать на машине в какой–нибудь лесок, откидывать сидения и трахаться. Они вообще везде трахались, как подростки, только опытные. Может, они в молодости недотрахались? Они противоестественно много трахались. Будто трением огонь хотели добыть, которого на земле почему–то не осталось.
Олег полез Тане между ног, чтобы этим действием задать интонацию всему дню. Таня сдвинула ноги.
– Олег, нам надо поговорить.
– Говори.
– Я ушла от мужа. Давай жить вместе.
– А дети?
– Я их забрала. Ты их полюбишь, они замечательные!
– Не.
– В смысле – не?
– Не люблю детей. Удачи, Тань.
Олег вылез из машины и ушел. А Таня еще долго сидела, вцепившись в руль, и смотрела в одну точку. Черт его знает, что там у нее было внутри. Так бывает, когда за любовью идешь.
Прошли годы. Ну, не так, чтобы годы – пять лет. Олег переехал в Москву. Он как тогда из машины вышел, так больше судьбой Тани не интересовался. Я вообще сомневаюсь, что его в принципе интересовали чужие судьбы. Иногда даже думаю, что и своя собственная была ему до лампочки. Есть такие люди в природе. Они живут будто понарошку, превращая жизнь в череду интересных захватывающих сцен, которые, тем не менее, никак не складываются в интересный фильм. Олег пришел в спортзал и, как обычно, бежал гепардом по беговой дорожке. С него тек заслуженный пот. Олегу нравилось чувствовать, как спортивная футболка прилипает к его торсу, налившись тяжестью пота. Эта тяжесть была доказательством правильности всего происходящего, вящим плодом усилий. Надо сказать, Олег вообще жил в дихотомии бесплодия и плодов, правда, дихотомия эта была направлена исключительно на него. Даже продолжение рода, которое испокон ассоциируется с плодовитостью, в эту дихотомию не вписывалось. Олег любил читать Бердяева, он попал под его влияние в юности, а у Бердяева детей не было, Бердяев считал размножение «дурной множественностью», предпочитая сосредоточиться на личном бессмертии. Олег предпочитал то же самое. Вроде, он писал какой–то роман, кажется, экзистенциальный боевик или детектив. Не знаю, можно ли обрести бессмертие детективом… Хотя Артур Конан Дойл смог.
Не важно. Олег бежал, сосредоточившись на одному ему видимой точке в пространстве, когда тренажер справа от него заскрипел. Олег повернул голову и увидел Таню. Точнее, ему в первое мгновение показалось, что это Таня. Присмотревшись, он засомневался. Спрашивать у девушки на бегу Таня она или нет, показалось Олегу неуместным. Во–первых, его легкие хрипели, как кузнечные меха. А во–вторых, если это Таня, вдруг его ноги перестанут бежать? А если и не перестанут, то что ему делать: прекратить тренировку и вступить в пустой разговор или бежать дальше? А если дальше, то зачем спрашивать Таня это или нет? Олега сложно застать врасплох, но возможность Тани на расстоянии вытянутой руки сделала это. Олег снова посмотрел на девушку. Девушка посмотрела на Олега. Потом резко ударила рукой по красной кнопке «Stop», съехала с дорожки, не дожидаясь, пока она остановится, и быстро ушла в конец тренажерного ряда, где стояли тренажеры–ступени. Взобравшись на такой, девушка снова посмотрела на Олега и начала медленно подниматься по ступеням. Олег какое–то время еще бежал, но мыслями был уже не с телом, а так тренироваться нельзя. Поэтому он остановил тренажер, съехал с него и очень уверенно, как римлянин по Аппиевой дороге, подошел к вероятной Тане.
– Таня.
Олег произнес имя девушке в спину, но довольно громко. Девушка не обернулась. Однако, от Олега не ускользнуло, как вздрогнули ее плечи. Он шагнул ближе. Если б этот момент сам Бог спросил Олега зачем он это делает, то не получил бы ответа.
– Таня!
Девушка вырубила тренажер, спрыгнула с него и повернулась к Олегу.
– Чего ты хочешь, Олег?
Вы и сами давно поняли, что это была Таня, иначе стал бы я городить весь этот огород. Правда, в спортзале они действительно встретились случайно. Когда Олег ушел, муж вернул Таню себе. Ее было несложно вернуть. Говоря языком бокса, Таня впала в состояние гроги, преднокаутное состояние, в котором, к несчастью, пребывала до сих пор. Они разговорились. Олег разговорился от общего удивления жизнью и потому, что давно не имел женщину. Таня выглядела чудесно, ее талия стало еще тоньше, а бедра налились мускулистым подтекстом. Олег осматривал ее, как дворянин красивую лошадь. Или голодный лев упругую зебру. Таня разговорилась, потому что такая встреча не может быть случайной. Потому что Господь в милости своей сжалился над ее горем и вернул ей ее мужчину, ее Олега. Ни о какой тренировке не могло быть и речи. Они пошли в сауну, а потом вон из зала, не заметив даже, как подошли к Таниному подъезду. Таня жила в соседнем от Олега доме, надо же такому случится, вот ведь!
Впервые за пять лет в Таниных глазах возник блеск. Олег взял ее за руку. По Таниной спине забегали мурашки. Как она его хотела! Как наркоманка, как сука с течкой!
Олег все почувствовал. Наклонился и впился в губы, сжав Танины бедра, как свою добычу.
Из подъезда вышел муж с тремя друзьями. Они слегка выпили по случаю субботы. Муж вскрикнул. Я его понимаю. Когда наяву сбывается твой ночной кошмар, только кричать и остается. Олегу повезло. Муж был без пистолета. Друзья тоже. В этом смысле не повезло им. Вдохновленные алкоголем и чудовищной несправедливостью, они пошли в атаку. Олег поставил спортивную сумку на тротуар и ударил четыре раза, слегка пританцовывая. Четыре тела легли на снег. Уверен, Олег подумал: «Боже, какая проза!» Таня смотрела на него, как Клеопатра на Цезаря.
– Забери меня.
– А дети?
– Я не могу их бросить.
– Можешь. Оставь их ему.
Олег бросил равнодушный взгляд на мужа. Таня заламывала руки. Не снаружи заламывала, а внутри, так еще страшнее.
– Сейчас ментов вызовут, пойду.
Олег забросил спортивную сумку на плечо.
– Ты придешь в зал?
– Приду. У меня абонемент.
– Я тоже приду! Мы поговорим. Завтра!
– Хорошо.
Олег ушел, а Таня бросилась к мужу.
На следующий день Олег в зал не пришел. Он тренировался через день и не собирался прогибать свой распорядок под кого бы то ни было. Он пришел через день.
Олег сидел в сауне. Он был один. В сауну можно только по самому дорогому абонементу, поэтому утром в будни там было пусто. В сауну зашел Танин муж, вытащил из шортов маленький «Браунинг» и взял Олега на мушку. Олег равнодушно посмотрел на пистолет, потом на мужа.
– Я тебя убью.
– Убивай.
– На колени!
– Иди нахер.
Муж постоял, понависал, поиграл с Олегом в гляделки, а потом сел на полку чуть поодаль.
– Она тебя любит.
– Бывает.
– А ты ее?
– Не знаю.
– Если я тебя убью, она покончит с собой.
– Что предлагаешь?
Муж уставился в пол, а потом задрожал и как–то весь вскинулся.
– А давай дуэль?
Олег улыбнулся. Старомодно, но интересно. Отличная получится сцена, сочный кадр.
– На пистолетах?
– Да.
– Расстояние?
– Двадцать метров.
– Одновременно?
– Расходимся и по команде.
– Каждому по патрону?
– Да.
– Кто–то из нас сядет.
– Нет. У меня связи в крематории. Проигравшего сожгут и развеют по ветру. Никто не узнает.
– А Таня?
– По мне она страдать не будет. А ты просто исчезнешь. Ты уже один раз ее бросил.
– Детей не жалко?
– Нет.
– Почему?
– Потому что я тебя убью.
Олег хохотнул. Я его хорошо знаю, бухал с ним. Мне иногда кажется, что Олег… Ладно. Они еще долго просидели в сауне, обговаривая детали. Вроде, съездили даже в крематорий, чтоб Олег смог поговорить с его хозяином, который должен был стать секундантом во все этой небывалой дичи. Стреляться решили из «Глоков» в лесу неподалеку от Кунцево через три дня, как в сауне посидели.
В два часа по полудню они сошлись. Там полянка такая, справа кусты, слева березки неискренние, тоненькие, а посередине пень трухлявый. Они от него каждый в свою сторону на десять шагов отошли, обернулись по команде, хозяин крематория в ладони хлопнул, муж Олегу ребро оцарапал, а Олег улыбнулся и стал выцеливать, муж не выдержал и побежал, Олег его в спину и пристрелил.
У Крематорного машина недалеко была, погрузили тело, отвезли по назначению. Муж, видать, Крематорному заплатил хорошо. Олег, видимо, уничтожил в нем мужчину и тот жить не мог, вот и захотел мужчину себе вернуть, да чуток промазал. Олег с Крематорным мужа на каталку положили, чтоб в печь закатить, двинули уже почти, тут Олег Крематорного за голову взял и шею ему сломал, как манекену. А потом на мужа его забросил и сжег обоих, чтоб два раз не вставать. Олег говорит, они очень долго горели, он задолбался в шахматы на телефоне играть, но сгорели качественно. Олег их потом лопатой в черный мешок собрал и высыпал в пруд какой–то, не знаю в какой.
Через три дня Олег качал ноги на тренажере, когда к тренажеру подошла Таня.
– Привет, Олег.
– Привет, Таня.
– У меня муж пропал.
– Бывает.
– Час назад менты приходили. Про какой–то крематорий спрашивали. Ты не в курсе?
– Нет.
– Олег, давай уедем?
– Куда?
– Туда, откуда преступников не выдают. В Мексику.
– А дети?
– Ты им должен.
– Почему?
– Без отца оставил.
Олег задумался и кивнул.
На следующий день Олег, Таня и двое Таниных детей – восьмилетний мальчик Боря и девятилетняя девочка Зоя – улетели в Мексику. Таня представила Олега детям, как своего бизнес–партнера. В самолете они вчетвером сидели рядом. Олег читал Ли Чайлда.
Вдруг Боря спросил:
– Мама, а что такое дуэль? Ты папе, помнишь, говорила?
Таня едва заметно вздрогнула.
– Это из книжки. Потом расскажу. Пристегнись.
Олег отложил книгу и внимательно посмотрел на Таню. А Таня прошептала одними губами над головами детей: «Я тебя люблю».
